Национальное покаяние связано с надеждой

Подробности

Опубликовано: 26.10.2018 20:43

К 30 октября – Дню памяти жертв советских репрессий

Интервью с митрополитом Диоклийским Каллистом (Уэром), профессором богословия Оксфорда и главой совета директоров Института православных христианских исследований в Кембридже.

– Владыка, что на ваш взгляд лучшая основа для разговора на такую непростую тему, как национальное покаяние?

– Прежде всего, мы должны остановиться на том, что мы имеем в виду под покаянием. Греческое слово «метанойа» буквально означает перемену ума. Поэтому мы не должны думать о покаянии только в негативном смысле. Покаяние – это не просто переживание чувства вины, сожаление о наших грехах и ошибках. Это может быть началом покаяния, но не его полнотой. Покаяние означает новый образ мышления о Боге, о нас самих, о наших ближних. Оно позволяет увидеть, что и как может быть изменено. Поэтому покаяние должно быть связано с надеждой.

– Но если речь идет о прошлом, например, о революции, о репрессиях и массовых казнях в XX веке в России и других странах, что там может быть изменено? И в чем наша надежда?

– Первое, что нужно – каждый из нас должен признать, что это зло и оно было совершено. Совершено не нами лично, до того, как мы родились. Но наше дело – признать правду, и это должно стать началом перемен. Пока мы пытаемся обмануть самих себя или отмолчаться, не может быть никакого движения вперед. И второе, что можно сделать лично – каждый из нас должен стремиться к тому, чтобы такие вещи больше не повторялись никогда. Мы не изменим прошлое, но, признавая то, что случилось в прошлом, мы можем предотвратить повторения этого снова.

Национальное покаяние означает, что, не только как личности, но уже и как некая общность (community) мы смотрим в будущее с надеждой, говоря, что зло, которое случилось в прошлом, не будет нами допущено насколько это в наших силах. И это на самом деле будет покаянием.

Мы можем думать о зле, которое происходило в коммунистическую эпоху, о страданиях, которым были подвергнуты люди в лагерях, о том, сколько людей умерло при большевистском руководстве, многих новомучениках и исповедниках, о русской императорской семье, Николае II. Сейчас мы – вы и я – не можем покаяться лично за все это, потому что мы не делали этого, это случилось в прошлом, и это было сделано другими, но мы должны сказать, что эти вещи не должны были случиться и в этом смысле мы можем призывать к национальному покаянию, мы можем говорить о том, что совершенное тогда, было тяжёлым преступление против Бога и достоинства человека.

– Мы видим в нашей стране, что это оказывается слишком непросто …

– Потому что это должно быть обращено к каждому адресно и лично. Ведь главным образом покаяние означает перемену сердца человека. Когда в Евангелиях Христос говорит «покайтесь», он говорит каждому из нас лично. Если есть перемены в сердце каждого из нас лично, если мы лично покаемся, то могут произойти перемены в обществе. Это должно быть основой, отправной точкой. Если мы говорим о национальном покаянии – это означает покаяние всех нас как общины, сообщества. Оно может произойти на основе личного покаяния, потому что из огромного числа личных грехов вырастают национальные грехи. Не может быть национального покаяния без личного покаяния.

– Вы можете назвать исторические примеры национального покаяния?

– Да. Одним примером из Библии может быть то, что произошло во время переселения еврейского народа в Вавилон. Пророки говорили еврейскому народу, что для освобождения вы должны изменить свое сердце и начать все сначала. Это обращение не к абстрактным реальностям, таким как государство или народ. Призыв пророков обращен к человеку лично. Каждый должен покаяться и изменить свое сердце – в этом сообщение пророков. Не говорить: «мы не заслужили этого пленения, почему Бог наказывает нас», это только возвращает к старому, а не открывает новых путей.

Самое главное, что мы не должны думать, что необходимость покаяния лежит на других людях. Оно необходимо всем нам как перемена сознания.

Беседовала Арина Филиппова, Оксфорд, 2017

Слово священника Георгия Кочеткова на Чине прощения в Неделю Адамова изгнания, 18 февраля 2018 года

Подробности

Опубликовано: 15.02.2018 17:15

По уставу принято в конце великопостной службы всегда просить прощения. Сейчас это по существу свелось только к одному Прощёному воскресенью. Но, может быть, это и лучше. Всегда есть о чём пожалеть, вспоминая прожитый день, но всё-таки когда эти расстояния увеличиваются, когда мы встречаемся для такого прощения один раз в год, это имеет особое значение.

Всякий год не походит на другой год жизни, всякий год для нас – повод для благодарности, но и для сожаления и покаяния. Потому что, как мы знаем, быть совершенным настолько, чтобы исполнить слова Христовы: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф 5:48), – очень непросто, даже и невозможно в течение земной жизни человека. Это скорее то, что восполняет Сам Господь, то, что Он даёт нам, а не то, что мы обретаем. Поэтому в каждом из нас всегда есть реальная основа, реальный повод для личного смирения и личного желания испросить прощения. И не у одного-двух человек, а у многих людей, которым ты доверяешь, которых ты так или иначе знаешь, то есть перед которыми ты несёшь личную ответственность. Можно, конечно, просить прощения у матушки сырой земли, как бы у всего мира. Но это очень сложно, потому что мы не чувствуем своей ответственности за этот мир. Это было легче делать даже во времена Достоевского. Сейчас всё упростилось и стало более плоским, одномерным. Поэтому не будем сейчас так просить прощения. А попросим прощения хотя бы у тех, кто рядом с нами. Пусть сейчас это будут всего два-три-четыре-пять человек.

Попросим друг у друга прощения, чтобы быть уверенными, что мы будем стараться друг перед другом не грешить ни словом, ни делом, ни даже мысленно. Ведь грешить можно многообразно. Я не буду говорить о грубых грехах типа зависти или гнева, раздражения, какого-то иного вреда, обмана, ибо ложь особенно оскорбляет нашего ближнего. Не будем просить прощения за самые элементарные вещи, если в нашей совести нет прямых указаний на обратное, – за блудные помыслы или деяния, если мы таковых грехов за собой не знаем. Если знаем, то, конечно, будем просить прощения за любой грех. Но если не знаем, давайте попросим прощения хотя бы за то, что мы не всегда вмещаем своих ближних в своё сердце, за то, что иногда хочется отдохнуть от общения, как бы отдохнуть от своей веры, от своей жизни, от своего призвания, от всякого смысла, хочется просто пожить в своё удовольствие. Пусть один миг, или одну минуту, или час, или день и так далее. Давайте посмотрим, насколько мы готовы поделиться собой и всем своим в случае нужды, насколько мы готовы благодетельствовать человеку, который что-то сделал для нас не так, сказал или сделал что-то такое, что могло нас обидеть или вызвать то же самое недоверие, отчуждение, нелюбовь.

В таких случаях всегда ясно, что в первую очередь просить прощения должны старшие. Они по самому своему избранию, положению отвечают за всех тех, кто их избрал, кто им доверился, больше или меньше, но всё-таки доверился. Поэтому старшему легче согрешить, поэтому старший требует большей поддержки и более серьезных молитв, что мы, к сожалению, иногда не чувствуем, потому что не всегда понимаем, кто есть старшие в церкви. Мы же не хотим, чтобы в церкви, как в офисе, как в учреждении, старшими были начальники, которым до жизни подчинённых большого дела в общем-то нет – важно, чтобы подчинённый хорошо работал, и всё, и точка. Для этого можно воспользоваться разными современными хитростями профессиональной психологии. А в церкви, тем более в братстве и в общине, или в группе, даже и в предгруппе, старший должен быть заинтересован в другом, как в себе. Он должен его и охранять, если надо пожалеть – то пожалеть, если надо простить – то простить, если надо сделать вид, что ты чего-то не видел или не слышал – то иногда и это надо делать. Не всё надо обсуждать, не из всего надо делать выводы. Человек, который делает выводы из всего, что он знает на белом свете, старшим быть не может.

Нам нужно усвоить какие-то принципы духовного благородства, научиться всегда быть за человека, как Господь Бог всегда за человека и никогда не против. Любого человека, вот что поразительно. Вот так и мы – начиная со старших и кончая всеми, каждым, даже самым новоначальным, самым неопытным, не знающим или не очень ответственным человеком. Поэтому ответственность старших особая, и их покаяние должно быть особым. В каком-то сокровенном смысле оно должно быть примером для других, потому что от этого покаяния зависит многое, в том числе скорость нашего движения к Богу, нашего духовного возрастания. Ведь мы не хотим слишком медлить, мы же понимаем, что даже тогда, когда дух бодр, плоть всё равно немощна (Мк 14:38), и быстро приходит время, когда надо думать о конце земной жизни. Так что упускать возможность попросить у других прощения никак нельзя.

Мы сейчас не будем делать так, как на приходах, когда все по очереди подходят к старшим, просят прощения, целуют крест – и всё. Понятно, что это никак не доходит до обычных прихожан, если только нет какого-то особого случая. Иногда, впрочем, прихожане, чувствуя эту свою некоторую ущербность, начинают просить прощения просто у всех. Так же как на Крещение, на Богоявление, когда освящается вода, многим хочется верить, что она освящается в мировом океане, ни больше, ни меньше, хотя ясно, что это нелепо, это красивая сказка. Поэтому давайте сейчас сделаем так: кто бы с кем рядом ни стоял, попросим прощения у тех, кто совсем рядом с нами, с кем мы стоим плечом к плечу, может быть у тех, кто прямо перед нами или прямо за нами, – но с верой, что через это мы испрашиваем прощения у всех. Если есть люди, с которыми нужно примириться, дать друг другу прощение, тогда надо и таких людей поискать и это сделать.

А сейчас я прошу у всех вас прощения. Я прошу всех вас не вменить мне мои немощи, согрешения, грехи, вольные или невольные, словом, делом или в мыслях, какие бы ни были, какие вы заметили, прямо или косвенно. Я хорошо знаю, что я человек немощный и много согрешаю, и поэтому для меня это совсем не пустой звук, и мне очень важно видеть – а это всегда видно, – что прощение в братстве даётся, что между нами никаких средостений нет, даже если я, может быть, что-то не заметил, или заметил, но не обратил внимания, не сделал из этого адекватных выводов. Я прошу всех вас простить меня, не обижаться, не гневаться на меня и помолиться обо мне грешном. Простите меня, братья и сёстры, грешного!

"МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ": "Попы богато живут": питерский священник начал строить храм с вагончика. Батюшка без "Мерседеса"

Подробности

Опубликовано: 10.08.2017 14:47

Автор: Подготовил по открытым источникам прот. В. Баскаков

В последнее время церковь то и дело оказывается под огнем критики. Достается ей за "отъем" Исаакиевского собора, за ДТП с участием священников на дорогих машинах и за многое другое. Главный же, общий "пункт обвинения" - попы богато живут! Это глубокое заблуждение, если не сознательно запущенный миф. А правда в том, что в церкви сегодня, как и в обществе, сильное социальное расслоение. Меньшинство процветает, а подавляющее большинство священнослужителей едва сводят концы с концами, но несут свой крест. Десятки тысяч бескорыстных людей без всякого религиозного пафоса совершают повседневный незаметный подвиг. Кто и почему уходит в священники, как эти люди живут, о чем думают? И во что верят? Мы решили ответить на эти вопросы на примере рассказа о жизни конкретного священнослужителя - отца Петра.

Церковь-вагончик

Отец Петр служит в Петербурге, в церкви-вагончике рядом с Левашовской пустошью, где с 1937-го по 1954 год было захоронено 45 тысяч репрессированных. Церковь на этом месте очень нужна. Настоятель "вагончика" отец Петр живет в Выборге и почти каждый день, наскребая с трудом на 15 литров бензина, проезжает 240 км туда и обратно, чтобы провести службу, на которую может прийти... всего один человек. Но это пустяки по сравнению с главной задачей, которую отец Петр должен решить: в декабре 2016 года его направили сюда с заданием возвести настоящий храм. Без знакомых. Без спонсоров. Без паствы. Без зарплаты. Без утвари. Без жилья.

Именно таким способом - молитвами и трудами конкретных, выброшенных в "чистое поле" (а в случае отца Петра - на болото) священников - сегодня в России и сооружается большинство православных храмов. Живи, строй, ищи деньги как хочешь. У отца Петра в церкви-времянке ни электричества, ни водопровода нет: свет дают три фонарика на батарейках, а теплую воду для крещения привозят на машине в бидонах.

У него трое детей, младшим сыновьям зимой было не на что купить обувь.
За долги у отца Петра отобрали машину, а в доме на месяц отключали свет. Но для священника это привычная ситуация. Точно так же он построил уже две церкви. Верит, что построит и третью. А бедность Для священника это привычное состояние. Бог дает бедность, чтобы душа спаслась.

"За службу в армии Бога благодарю"

Ему с детства не привыкать к испытаниям. Его воспитывала бабушка. Глубоко верующая женщина, которая водила внука в воскресную школу при церкви. Дело было в Пятигорске в 1980-е годы. Церковь тогда находилась под полузапретом. И в обычной школе над Петей смеялись, пытались задеть. Было обидно, но мальчик не роптал на судьбу.

- Не знаю почему, но мне нравилось ходить в храм. И где-то классе в четвертом я спросил у бабушки: "А хорошо быть священником?" - "Плохо, - сказала она. - Священники первыми идут в ад. Потому что, в отличие от многих людей, они знают, как надо правильно жить. Но не у всех так жить получается. А это двойная вина перед Богом". Мне первым попадать в ад не хотелось, и я выкинул мысль о священстве из головы.

Помимо обычной и воскресной школы парень окончил еще и музыкальное училище по классу трубы. Его специальность - дирижер, солист оркестра, преподаватель в детской музыкальной школе. И вплоть до недавнего времени отец Петр играл на трубе. Гершвин, Чайковский... Музыка успокаивала, помогала отвлечься от проблем, была своеобразным фоном его служения Богу. Благодаря музыкальному образованию отец Петр проходил срочную службу в Москве - в образцово-показательном оркестре войск связи. Играли на построениях, смотрах, по субботам - на танцах. А 9 Мая - на главном параде страны!

- Когда играешь на Красной площади, ощущения необыкновенные, - говорит отец Петр. - Такая гордость за Россию во мне просыпалась, так хотелось, чтобы страна была великой и счастливой!

Подробнее: "МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ": "Попы богато живут": питерский священник начал строить храм с вагончика....

"КОММЕРСАНТ": "Бакалавры теологии обратились к церкви. Часть выпускников МГЛУ снова осталась без государственных дипломов"

Подробности

Опубликовано: 03.08.2017 15:02

Автор: Подготовил по открытым источникам прот. В. Баскаков

У выпускников кафедры теологии Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ) вновь возникли проблемы с получением дипломов государственного образца. Рособрнадзор и в этом году отказал вузу в аккредитации по направлению "теология", в результате бакалаврам, желающим получить государственный диплом, предложено поступить в магистратуру МГЛУ по другим специальностям либо пройти итоговую аттестацию в другом вузе. В МГЛУ в то же время вновь идет набор абитуриентов на направление "теология".

Тринадцать бакалавров теологии, окончивших МГЛУ в 2017 году, получили дипломы внутреннего образца, сообщили "Ъ" в пресс-службе Минобрнауки. По данным министерства, если выпускник захочет получить диплом гособразца, он может обратиться в аккредитованный вуз и пройти там итоговую аттестацию. Как ранее сообщал "Ъ", студенты направления "теология" МГЛУ накануне выпуска узнали, что не получат дипломы государственного образца из-за вышедшего 23 июня приказа Рособрнадзора об отзыве аккредитации МГЛУ по направлению подготовки "теология".

Представитель общественной организации "Молодые юристы России" Алексей Ковалев считает, что МГЛУ своими действиями нарушает приказ Минобрнауки №957 от 2013 года, согласно которому вуз, лишенный аккредитации, обязан обеспечить перевод студентов в другие университеты. С просьбой проверить законность действий МГЛУ организация обратилась в Генпрокуратуру и в Минобрнауки.

Как сообщила выпускница бакалавриата, просившая не называть ее фамилию, руководство вуза предложило бакалаврам-теологам поступить в магистратуру. Так как без диплома гособразца они не имеют права претендовать на бюджетное место, администрация МГЛУ предложила им 95-процентную скидку на обучение. По словам собеседницы "Ъ", половина ее группы решила в магистратуру не идти, другая половина поступила на направление "лингвистика".

Подробнее: "КОММЕРСАНТ": "Бакалавры теологии обратились к церкви. Часть выпускников МГЛУ снова осталась без...

Дискуссия о причинах революции 1917 года в церковном сообществе ведется поверхностно – медиаисследование

Подробности

Опубликовано: 27.07.2017 16:46

Презентация медиаисследования Аналитического центра S-t-o-l.com «Церковь о революции» прошла в рамках одноименного круглого стола с участием экспертов

В российском церковном сообществе в год столетия революции не ведется глубокой дискуссии о причинах трагедии, произошедшей в 1917 году, к такому выводу пришли авторы медиаисследования, представленного сегодня в Москве. Эксперты, представители церкви и журналистского сообщества согласились с выводами доклада.

«Главный вывод, который мы сделали – что дискуссия оказалась поверхностной. И это печально», – подчеркнула соавтор исследования журналист, редактор отдела политики журнала «Огонек» Ольга Солодовникова.

По ее словам, «хоть какой-то более-менее глубокий анализ и обсуждение причин революции есть в менее чем трети проанализированных текстов, то есть большинство текстов ограничиваются констатацией, повторяют шаблонные фразы «это была трагедия», «нужно усвоить уроки», но нет никакой попытки размышления о том, какие именно уроки, почему именно произошла трагедия и так далее».

В рамках исследования был проведен дискурс-анализ высказываний церковных спикеров – священников, преподавателей духовных академий, членов православных объединений, людей, подчеркивающих свое православное вероисповедание. Эмпирической базой стали «Первый канал» («Слово пастыря»), «Российская газета», «НГ-Религии», телеканал «Спас» («Консервативный клуб»), радио «Вера», «Журнал московской патриархии», журнал «Фома», интернет-ресурсы pravmir.ru, pravoslavie.ru, radonezh.ru. Исследование охватило период с ноября 2016 года по май 2017 года. Его авторами стали доцент кафедры журналистики Московского гуманитарного университета Алина Гарбузняк и журналист, кандидат филологических наук по специальности «журналистика» Ольга Солодовникова.

«Кто виноват» и «что делать»

Интеллигенция – вот кто чаще всего (32%) называется представителями церковного сообщества в числе виновников трагедии 1917 года, говорится в исследовании. В 16% случаев речь идет о том, что «виновато все общество, в том числе духовенство, весь народ». В 10% – внешние силы. В числе виновников называются также великосветские дамы, французские гувернантки, Петр Первый и даже Бог, который «попустил беззакония».

Среди причин чаще всего (31%) называется «духовный кризис (формализация православной веры, секуляризация общества)». Чуть реже (26%) говорится об идеологическом расколе. По другим, менее популярным версиям причинами были социальный, экономический и политический кризис, просчеты власти, раскол страны и даже отмена обязательной исповеди в армии.

Размышляя о том, какие действия нужно предпринять в свете столетнего юбилея, представители церковного сообщества высказывают в первую очередь (34%) мнение о том, что необходимо консолидировать Россию: «достичь национального примирения, поддерживать единство российской нации, недопускать потрясений, укреплять государство». В 20% высказываний спикеры призывали к изучению подвига новомучеников. И в 8% текстов речь шла о необходимости «извлечения уроков для власти: без Бога нет государства».

В обществе нет понимания того, что такое покаяние

«Люди спорят о предметах, о значении которых они заранее не договорились, поэтому нормальной дискуссии о том, нужно ли покаяние, не происходит, как и по другим аспектам, которые касаются революции», – сказала Солодовникова. Поэтому, по ее словам, и «само слово «покаяние» оказывается весьма конфликтным». Сторонники такого мнения полагают в частности, что покаяние «это популизм», а само покаяние «нужно Украине, а не нам», говорится в исследовании.

«То есть те, кто выступает против покаяния, предполагают, что это некоторый инструмент «покаять другого», чтобы свести счеты, найти виноватых, прижать к стене», – подчеркнула Ольга Солодовникова.

Вместе с тем, она напомнила слова патриарха Московского и Всея Руси Кирилла, призывавшего в связи со столетием «кровавых событий» к покаянию. «Мы не должны с легкостью пропустить мимо нашей исторической памяти то, что произошло тогда. Из этих грозных событий столетней давности нам нужно вынести очень важное заключение. Мы должны своей добродетелью искупить свои грехи и грехи наших предков», – призывал патриарх в «Слове пастыря» 25 февраля этого года.

«Это и есть то, покаяние, о котором нужно говорить: это отвращение от грехов своих и своих предков, отказ от них, изменение образа мышления и действий, чтобы избежать повторения таких трагедий в будущем», – сказала Солодовникова.

В рамках круглого стола также представлено исследование, посвященное социальным медиа, где проанализировано восприятие тем, связанных с революцией и событиями Октября 1917 года в СМИ и пользовательских коммуникациях тематических православных сетевых сообществ. Его автор Виктория Мерзлякова, кандидат культурологии, доцент РГГУ, РАНХиГС, старший научный сотрудник НИУ ВШЭ в выводах выявила несколько аспектов. В их числе: так называемый путь «легкой темы», который заключается в констатации фактов, изложении истории; путь «актуальной темы» (упоминания о заговорах, западных происках, закате Великой России и призывы «не раскачивать лодку»); к так называемому пути «трудного разговора» эксперт отнесла вопросы покаяния.

Подробнее: Дискуссия о причинах революции 1917 года в церковном сообществе ведется поверхностно –...